к.ф.н. Хлебников Г.В.
Пять прорывов
Реферат 2-го тома фундаментальной работы А. С. Шушарина "Полилогия современного мира"», которую сам автор назвал «попыткой эскиза... революционной теории современности».
Раздел 2. ЭНДОГЕННАЯ ЛОГИКА.
В шестой, методологически очень важной, но и сложной главе, которой открывается 2-том, Автор излагает как элементы своего метода исследования, его понятийный аппарат, «язык» (термины), так и – пока в общем виде - внутреннюю логику и схему возникновения, развития, существования и преодоления исторических форм существования людей. В реальном процессе общественного развития с его объективной схематикой ведущими являются узлы внутренних (А.С. Шушарин называет их «эндогенными») революционных (формационных) перемен (кризисов). Это своего рода логико-исторические «точки» революционных прорывов или реального восхождения развития, которое совершается посредством преодоления отживших кризисных форм. Эта внутренняя логика отражает главную последовательность исторически новых критических форм и прорывов - Шушарин подчеркивает: не «формаций» - как-то: первобытность, рабовладение, феодализм, капитализм, линейная (плановая) форма (так Автор называет социализм). Совокупности производственных отношений в обществах крайне многообразны, а для каждого из них – еще и уникальны, но композиции эндогенных форм как идеально «чистых», критических, как бы стабильных и переходных состояний в цепи восходящих прорывов обладают определенной чистотой. Подобные схемы является неизбежным моментом любого движения от простого (абстрактного) к сложному (конкретному). При этом обращение к эндогенной логике и узлам главной последовательности не имеет никакого отношения ни к «теории формаций», ни к истории в ее собственном смысле. Скорее наоборот, говорит Шушарин, абстрагируя из «тела» всегда более сложной истории только чистые эндогенные узлы критических состояний и восходящих прорывов (т. е. элементарные «идеальные типы» преодолеваемых форм и революционных прорывов), можно начинать выявлять многосложные («полифундаментальные») базовые структуры бытия («акультурные» «родовые идеальные типы», по намекам М. Вебера, или «слои», по образу Ф. Броделя). И только после их прояснения, создав эскиз всей теории, можно будет подойти к переосмыслению современности, а затем - истории. Воспользовавшись термином Маркса, Шушарин эти называет идеально-типические эндогенные комплексы градациями. Градация — это абстрактно «чистая» (без всяких особенностей и пр.) предпрорывная эндогенная форма, характеризующаяся доминирующими отношениями, под которыми понимаются явления существенности (Д.П. Горский). В наиболее развитой форме такая существенность и суть доминирование (главенство, преобладание) над всеми другими отношениями и явлениями. И это понятие является одним из ключевых в полилогии, выражающим (в отличие от простого «единства противоположностей» с «одной» и «другой» сторонами) некоторую асимметрию в многообразии, или главенство некоей «одной стороны» над многими другими «сторонами» в сложном явлении. При этом в градации каждой эндогенной формы всегда есть одно доминирующее, базовое производственное отношение. В самом узком и строгом понимании как «идеальный тип» эндогенная форма всегда одноукладна — абстрактно чистый феодализм, капитализм и пр. Соответственно и господствующее отношение является не укладом (он один), а высшим, определяющим «слоем» градации. Господство этого «слоя» или структуры обуславливается асимметрией ограниченной (необщественной, но не обязательно и частной) собственности на соответствующий именно этому базовому взаимодействию доминирующий базовый объект обстоятельств (условий) производства. Отношения людей по поводу этого доминирующего объекта и образуют «основное производственное отношение» градации, материальную форму взаимодеятельности людей и, как следствие, всей структуры процесса «производства и воспроизводства действительной жизни». Это, например, в эндогенной (т.е. внутренне чистой) капиталистической форме - капитал, понимаемый как господствующее производственное отношение людей. Об основном законе эндогенной формы, замечает ученый можно говорить в том смысле, в каком он является выражением объективной направленности движения всего данного производства, внутренней объективной целью производства, которая лишь субъективно проявляется в основных, типических мотивах, интересах и поведении участников данного производства. Любое квазистабильное состояние по своей сути равновесно. В негэнтропийном срезе оно является устойчивым неравновесием (Э.С. Бауэр), «проедающим» свободную энергию, понижающим ее качество, но во внутренней логике оно равновесно. В то же время действие «основного закона» эндогенной формы таково, что он в конечном счете ведет к расширенному воспроизводству доминирующего, основного производственного отношения (пример - известный «эффект Матфея»: «богатый богатеет»). В итоге это ведет к самовозрастанию собственности, в общем случае к ее предельности или к порогу (С. Чернышев), превращению из нормальной доминанты в узурпацию объекта собственности. Суть в том, объясняет Шушарин, что доминирующая собственность, как самая жесткая («не склонная к переменам», инертная) форма процессов производства, остается типологически неизменной, а содержание, объем регулируемой ею деятельности (труда) постоянно обогащается, перерастает форму, которая тем самым становится препятствием их развитию. Тем самым она, эта доминирующая собственность, неизбежно энтропийно подрывает и «проедает» условия собственного существования, что ведет ее к гибели или к негэнтропийному прорыву, к новой и боле высокой системности, расширяющей источники проедаемой «свободной энергии». В главной последовательности эндогенной логики выясняется, где и когда происходит концентрация внутренних противоречий формы производства, достигается предельность этой формы. Именно эта предельность (вместе с обстоятельствами) ведет к бифуркации, то есть расщеплению в прорыв или провал прежнего развития.
Так как в каждой эндогенной форме господствуют доминирующие отношения, то вследствие гетерогенности (букв. «инородности») производства все остальные (не доминирующие) отношения ими трансформируются, выступают как некоторые материальные деформации, известные в форме «инфраструктур» или, отчасти, «институтов». Во всех сложных материальных структурах (производительных силах, процессах, отношениях) производства по отношению к доминирующим, пишет Шушарин, более глубокие компоненты градации всегда могут пониматься как инфраструктуры, а собственные, более видимые «организационные» формы, - как ультраструктуры (т.е. как институты, обслуживающие формы основных, доминирующих структур). Иначе говоря, ультраструктуры (институты, «крыши») всегда выступают в паре с тем, что у экономистов известно как «реальное производство» (у Шушарина - «производства и воспроизводства действительной жизни в ее гетерогенном богатстве»). В «слоеном пироге» (С.Б. Чернышев) каждой эндогенной формы все негосподствующие (недоминируюшие) базовые отношения оказываются или уже необратимо снятыми, или потенцальными (еще не «выходившими из оснований») деформациями, т.е. уже вполне реальными, но еще не господствовавшими в эндогенной цепи. Потому, соответственно, все гетерогенное «тело бытия» градации любой эндогенной формы понимается как композиция господствующего (доминирующего) отношения и всех в данной форме снятых деформаций. Все вместе известно как «общее равновесие», - в отвлечении от включения любого общества во внешние (экзогенные) отношения.
Рано или поздно производственные отношения начинают сдерживать развитие производительных сил, состояние общества хаотизируется, становится неустойчивым, зреет эндогенный прорыв. Динамика и есть негэнтропийные прорывы, шаги самовосхождения, творчества «социальной материи», т.е. революций в самой материальной плоти бытия. Им предшествуют такие явления, как «сгущение» обстоятельств («вызов»), хаотизация, обострение ситуации, типогенетический подъем. Каждый эндогенный шаг суть действительно - освобождение производства и эмансипация человека, но только от отжившей господствующей формы производственных отношений, разрешение основного противоречия производства - между ограниченным (необщественным) производственным присвоением и его же объективно и стихийно складывающимся уже общественным пользованием (обобществлением). Производительные силы рано или поздно наталкиваются в своем развитии на ограниченную форму собственности, все более иррационализируются в ее рамках, в итоге необратимо сбрасывают ее господство, ликвидируют узурпацию, приводя в некоторых отношениях к более свободной форме. Этот шаг, подчеркивает Шушарин, всегда означает ступень обобществления производства, т.е. постановку его под новый общественный контроль (норм, порядков, свобод и ограничений), необратимое изъятие из ограниченного производственного присвоения, собственности. При этом происходит симметризация снятых отношений, т.е. их уравновешивание и стабилизации. Это и есть главный закон развития собственности, который в предельно чистом виде и реализуется в эндогенных шагах главной последовательности. Итак, делает вывод ученый, обобществления объектов собственности, перекомпозиции, снятия, симметризации и пр. образуют краткую общую суть эндогенных прорывов. Тем самым фиксируются важнейшие элементы общей закономерности, активно действующей в революционном переходе к все новым и более высоким формам общественной жизни людей. | ПЕРВОБЫТНОСТЬ
После фиксации общей парадигмы метода, терминологии и схемы исследования, Шушарин переходит к конкретным эскизам теорий эндогенных форм, начиная с Первобытности (Глава 7). Поскольку все же основной интерес для нас сейчас представляет анализ Шушариным социализма («линейной формы» в его терминах) и капитализма, изложение содержания 7-й, 8-й и 9-й глав ограничится самым основным.
Обращение к первобытности необходимо потому, что происходившее в те далекие времена уже в более развитом содержании и в снятых формах все еще «происходит» сейчас с каждым из нас, лежат в основе всех других общественных процессов, как самое живое и глубокое тело самой жизни, над которым «наслоены» все остальные формы. Ученый показывает, что первобытность - это самая жестокая, беспощадная, «кровожадная» и консервативная форма. Как доказывает, например, В.М. Розин, даже знаки зачатков изобразительного искусства возникают именно как мишень (животное, человек). И преодолевалась первобытность скачком, социальной революцией. Суть первобытности состоит во «внешних» взаимоотношениях, которые как раз и были главными. Так как люч к постижению любой эндогенной формы – это собственность, точнее, сначала ее объект в его предметном содержании (объект отношений людей, но еще не сами эти отношения). Опираясь на К. Маркса, Шушарин устанавливает, что этим доминирующим объектом собственности в то время был «весь мир», уточняя, что это не столько субстанциональная (предметная) характеристика объекта, сколько психологическая. А предметным содержанием этого объекта была сама общая жизнь людей, материальный процесс простейшего человеческого сосуществования, без которого невозможно самое бытие людей. Таким образом, объект первобытной собственности - общая жизнь. Но в эндогенной (предельной, переломной) форме первобытности общая жизнь людей оказалась узурпированной в тисках асимметрии ограниченной, стадной, животной собственности. Социально-биологическое людей, имеет своей основой органическое разделение деятельности, или органическое, хотя и уже постприродное, разделение труда, в частности, на умственный и физический, которое присуще даже каждому отдельному человеку по самой природе. Оно же является основополагающим делением труда (или деятельности), лежащим в основе любых других форм разделения труда или, точнее, составляющим их необходимое условие. В первобытности, понимаемой как высшее (в биосфере) и одновременно преодолеваемое (критическое) состояние существует групповая собственность «тасующегося» стада (орды, праобщины) на «весь мир» как на собственный и предельно узурпированный. Это и есть «основное производственное отношение», доминирующий объект собственности как отношение людей по поводу общей жизни, - все подчиняющая себе, господствующая эгостадность. При этом материальной, объективной (конечно, совершенно несознаваемой) «целью» первобытного производства, «основным законом», если воспользоваться метафорой Маркса, является сохранение («выживание») праобщины или стада. Однако в недрах жизни нарастали многообразные преодолевающие эгостадность тенденции, происходила объективная социализация производства как его объективная демографизация, превращение стадных людей уже в «демос», в народ, тасующихся стад - в праобщества и общества, негэнтропийно вытаскивавших «производство и воспроизводство действительной жизни» из еще микросоциальной природной формы уже в общественную. Это же и означало переход от животного «неравенства» к уже общественному, от животной эгостадности к обществам. Идущий во многих местах революционный процесс преодоления первобытной эгостадности, пишет Шушарин, значил уничтожение узурпации, изъятие из ограниченной стадной собственности «всего мира», общей жизни, т.е. первый негэнтропийный шаг обобществления производства жизни. А это породило этногенез, а как следствие и генезис культур, развитие межобщественных отношений. Это был революционный процесс преодоления биологической формы более высокой, т.е. снятие ее уже социальной формой движения материи, точнее, первые, эндогенные шаги этого. Он показывает, что «чужой», пусть даже «потенциальный противник», враг или раб, но уже человек, не зверь. А это означало и самоосознание себя как человека, что обнаруживалось в самоназваниях групп, именах индивидов, фамилиях. Эгостадная форма узурпации общей жизни, животного сверхпринуждения, уступила место уже общественному, производственному принуждению людей, обычно называемом эксплуатацией, что в эндогенном содержании стало первым колоссальным завоеванием человечества. Ведь «эксплуатация» человека человеком - это уже отношение человека к человеку, а не зверя к зверю или обезличенных «своих». Так возникло рабовладение.
|
РАБОВЛАДЕНИЕ (8-я глава)
Эндогенное рабовладение имеет некоторые, во всяком случае, формальные, сходные черты с капитализмом. Поэтому критическая теория рабовладения актуальна тем, что уже совершенно в других, экзогенных и глобальных формах те же самые отношения составляют основное содержание современной «мировой капиталистической системы».
В постпервобытные времена, говоря словами И.Л. Андреева, в «борьбе за жизненное пространство» гораздо адаптивнее оказалось «освоение» не столько «территорий», сколько самых эффективных «орудий»... самих («других») людей. И лишь затем - территорий. Суть рабовладельческих производственных отношений не просто в частной собственности, а именно в рабовладельческой собственности. Общественные формы, их понятийное выражение, а тем самым и суть, говорит Шушарин, при рабстве - это не «товары», а воспроизведенные у «варваров» работники, затем превращенные в рабов. Поэтому за классическим римским частным правом следует видеть рабство, по замечанию Энгельса, как право войны, как право захвата. Это «право войны» в те времена было столь же естественным и повсеместным, как, например, право увольнения и найма в нынешнем капиталистическом производстве. Среди всех базовых объектов производства в качестве нового доминирующего объекта верх одержала и постепенно зашла в кризис ограниченная (необщественная) собственность на самого человека как работника в виде раба. Причем важны его работоспособность, профессия (в италийских источниках насчитывались многие десятки специальностей - Е.М. Штаерман). При этом Э.Д. Фролов верно отмечает самое главное: захват именно рабов-чужеземцев и превращение их в работников создал альтернативу кабальному рабству соплеменников (должников, обнищавших и пр.). Таким образом, это рабство без окружающих «варваров» также невозможно, как капитал без пролетариев. Теперь требуется уже анализ симметрий взаимодействий не по поводу общей жизни, а в связи с работниками. А это связано с демографическим фактором. Шушарин, в связи с этим, делает большой экскурс в проблемы демографии как науки, предлагая согласиться с определением, согласно которому демографическое охватывает профессиональные, квалификационные, образовательные и т.д. структуры (С.П. Адамец), а равно образовательные, профессиональные статусы и т.п., т.е. всю совокупность отношений в связи с работниками и соответствующими структурами. Для создания демографической теории Шушарин предлагает воспользоваться методом Маркса, т.е. сначала создать критическую, революционную теорию той исторической формы общества, в которой именно демографические отношения господствовали в своей высшей, асимметричной, преходящей форме, а именно критическую теорию рабовладения, которую он здесь и развивает.
Соответствующее работнику базовое взаимодействие ученый предлагает называть демографическим, а базовые производственные отношения - гражданскими или тоже демографическими. Демографический срез характеризует более глубокую логику процесса «производства, распределения, обмена и потребления» самих людей как работников. По отношению к нему экономические отношения сами оказываются «производными», как, впрочем, и демографические тоже «вторичны» по отношению к ранее рассмотренным культурно-родовым, органическим. Демографическому базовому взаимодействию свойственно уже профессиональное разделение труда. Базовый механизм, связующий агентов этого профессионального разделения труда, Шушарин обозначает метафорой трудообмена, отличая его от телесно-духовного общения и обмена, других базовых механизмов. Поскольку труд профессионально разделен, то трудообмен и есть механизм его соединения. Соответственно элементарной формой богатства, вокруг которого все и раскручивается в демографическом взаимодействии, является работник, имеющий ту или иную профессию, специальность, собственно и составляющие объективную ценность для человека, а тем самым и определенный жизненный смысл. Соответственно этому совокупное богатство общества в демографическом срезе - это «скопление работников» (аналог известного Марксова образа). Профессиональному разделению труда, «демографическому производству» в его чистом гомогенном виде соответствует уже не «органическое» бытие или производство, а гражданское общество (в значении «демос», народ). Рабовладение и есть общественная форма господства над всем рабовладельческой системы демографических производственных отношений. Всепронизывающая асимметрия рабовладельческой собственности на работников в форме рабов и была основным производственным отношением по поводу работников (трудовые ресурсы), деформирующим все другие производственные отношения. Оно надстраивало над собой обслуживающую идеологию, государство и определенную политику во всем рабовладельческом комплексе. В Аттике в 327 г. до н.э. число рабов превышало число всех граждан (П. Сорокин). Рабовладение - это, образно говоря, и есть «капитал» всей этой системы господства демографических производственных отношений в собственной высшей рабовладельческой форме. В целом основное условие рабовладельческого комплекса - потери в войнах не должны превышать прироста в воспроизводстве работников. Это и есть коренной момент общего демографического равновесия, господствующего в условиях рабовладения. Были и земельная собственность, и собственность на средства производства. Но все это - только потенциальные деформации территориальных и экономических отношений. Рабовладение образует многоклассовую основную производственную стратификацию. Это, прежде всего, свободные граждане: рабовладельцы (купцы, работорговцы, военачальники и пр.), неимущие (не имеющие рабов) свободные, плебс; сами рабы (в общем случае, в разной степени их негражданства и положения в профессиональных структурах), а также необходимые для любого экстенсивного рабства более отсталые общества и племена варварской периферии. В то же время основная стратификация рабовладения непосредственно восходящих сил, так сказать, тогдашних «левых акторов», ведущая («динамическая») стратификация не содержит. Поэтому христианство и выступало, само не подозревая, революционной идеологией преодоления рабства или критикой языческого политеизма. Происходящий в недрах производства, производительных силах восходящий, негэнтропийный шаг состоял в сбросе господства стихии демографических производственных отношений, в их снятии новым утверждающимся механизмом контроля труда и производства. Это и было объективное отрицание ограниченной собственности на работников в виде рабов, объективное обобществление производства, изъятие из ограниченного, рабовладельческого пользования трудовых ресурсов. Отношения с ними теперь ставятся под новый, более высокий, - территориальный контроль. Преодоление рабства означало второй гигантский шаг к свободе, к более высокому равенству людей уже как подданных, «равных под одним богом», т.е. к феодализму.
|
ФЕОДАЛИЗМ (9-я глава)
«Гражданские общества» и племена, пройдя помимо хозяйственного и военный генезис стали феодальными странами. По сравнению с внутри себя воюющими рабовладельческими комплексами это уже относительно четко отграниченные и внутри мирные общества. В эндогенном содержании необратимо сняты и культурно-родовые, и демографические производственные отношения, попавшие теперь в инфраструктуру. Сделав всех паствой, феодализм был формой, писал Г.В. Плеханов, «способствовавшей накоплению знания, а следовательно, и прогрессивному движению человечества». Так или иначе, через эту форму производства проходил почти весь мир, да и сейчас «феодальность», замечает Шушарин, крайне влиятельна (не говоря о ее «снятых» структурах). Более того, актуальность теории феодализма во много раз возрастает из-за того, что как у рабства с капитализмом существуют некоторые подобия, так и у феодализма с плановой (отраслевой) системой они тоже есть.
Средневековье носит главным образом аграрный характер (Ж. Гофф), но самая глубокая суть феодальной собственности не в земле, а на процесс, и доминирующим объектом феодальной собственности является уже территория, то есть местность как пространство производства, как некая «производящая территория». Агентами местных взаимодействий являются люди уже не как граждане (работники, специалисты), а как взаимодействующие соседи, земляки, жители. Основой этого взаимодействия является натуральное, или территориальное разделение труда. Базовый механизм связи натурального разделения труда на какой-либо местности Шушарин называет спряжением или соседством. Города – это фокусы территориальной организации производительных сил (Е.Н. Перцик) или «фокусы местных связей» (Г.М. Лаппо). Элементарной формой богатства в местном взаимодействии является не вещь, а процесс, натуральное занятие, определенная совместная или поместная, привязанная к местности деятельность, включая самое проживание. Совокупное богатство - это натуральное богатство жизни людей как определенный уровень и номенклатура процессов жизнеобеспечения в этой местности. В материально-знаковой сфере местное взаимодействие обслуживается специфическими «ярлыками», которые в самой абстрактной форме можно назвать, говорит Шушарин, «пропиской». Производственная администрация осуществляет спряжение, увязку натуральных занятий в их совокупности. В этих условиях и возникла автаркия (самодостаточность). Поэтому здесь все подчинено основному производственному отношению, которое метафорично можно назвать уделом или, лучше, феодом. Феод (удел) - это, образно говоря, «рок» феодализма: удел крепостных - выполнять повинности, удел феодалов - нести службы и заставлять выполнять повинности. Как и любая господствующая форма производства, эта форма в общем равновесии деформирует все другие процессы и структуры производства.
Разрушить и восходяще преодолеть эту «самостоятельность» и предстояло капитализму. Разрыв натурального характера жизнедеятельности шел прежде всего через товаризацию и массовизацию производства. Радикальный сдвиг, отражая производительные перемены, произошел именно с Реформацией, протестантизмом, с его новой этикой и знаменитым «духом капитализма». Переход к капитализму и означал восходящее необратимое обобществление «пространства производства», его изъятие из ограниченной собственности, симметризацию и снятие в «инфраструктуру» господствовавших территориальных отношений (и их же ультраструктур), подведение их уже под новый контроль рынка и капитала.
|
КАПИТАЛИЗМ (10-я Глава)
Так изложение переходит к анализу следующей формы, капитализма, критическая теория которого создана К. Марксом («Капитал»). Маркс дал теорию идеального типа «реального капитализма» тогдашнего времени только с одним восходящим трендом (прорывом в новую, более высокую форму). Причем прорывы реализуются не автоматически-детерминистски по упрощенной формуле одной зависимости от развития производительных сил, а всегда многопричинно и по мере складывания всей совокупности исторических обстоятельств.
Капитализм суть система с уже общественной собственностью и на общую жизнь, и на работников, и на территорию как пространство производства. Т.е. система со снятыми культурно-родовыми, демографическими, территориальными производственными отношениями, выступающими теперь как снятые деформации («инфраструктуры» со своими же ультраструктурами или институтами) под искажающим влиянием новой господствующей собственности, теперь как частной собственности именно на средства производства. Соответственно, господствующую форму производства составляют экономические, товарно-денежные отношения в их высшей исторической форме доминирующего, или развитого рынка в его эндогенном и субъектном понимании как господства частной собственности на средства производства. Шушарин сжато, но очень ясно излагает структуру и характерные особенности капиталистической формы. Отмечая, в частности, что «вещественное производство» здесь - это все то же самое «производство и воспроизводство действительной жизни», но объективно существующее (и взятое) в своем собственном срезе производства, распределения, обмена и потребления вещей. Базовым механизмом здесь является обмен. В вещественно-продуктовом взаимодействии богатство — это самая логически простая внешняя вещь, овеществленный труд, а в совокупности - самое простое вещественное богатство. В элементарной форме это потребительная стоимость (полезная вещь) или, как объект обстоятельств производства, средства производства жизненного или производительного назначения. В обмене потребительных стоимостей последние выступают в общественной форме товара, с его стоимостью как субстанцией этого типа ценности, заключающей в себе необходимый труд производства товара. В вещественно-продуктовом взаимодействии материально-знаковое отношение универсально овеществляется в деньгах, выражающих в ценах стоимость товаров. Концентрированным выражением симметрии вещественно-продуктового взаимодействия, абстрактного товарного равновесия «вещественного производства», является «закон стоимости», утверждающий, что обмен товарами происходит в соответствии с общественно необходимыми затратами на их производство, выраженными абстрактной («количественной») стороной труда. В это же равновесие включается и движение самих денег. При этом, замечает Шушарин, даже в лучших изложениях теории Маркса товар последовательно не рассматривается как именно абстрактная и только гомогенная социальная симметрия, «нереальная объективность», нигде и никогда не существующая сама по себе.
Общественная форма частной собственности на средства производства, основное производственное отношение, капитал, порождает производственное принуждение как экономическое отношение, именуемое эксплуатацией (в самом узком и строгом смысле). Основной «мотив» производства, его внутренняя (эзотерическая) объективная цель - прирост капитала как производственной позиции собственника в известной форме максимального извлечения прибавочной стоимости за счет наемного труда, соединяемого капиталом с обстоятельствами производства, т.е. со средствами производства. Симметрия вещественно-продуктового взаимодействия никуда не исчезает, купля-продажа рабочей силы осуществляется в эквивалентной форме по ее же стоимости. Но в условиях асимметрии собственности эта рабочая сила оказывается единственным «капиталом» наемного работника. В совокупном движении всего капиталистического производства «закон стоимости» сохраняет свою силу, но выступает в превращенной форме закона цен производства, как уже общее рыночное равновесие.
Однако основное производственное отношение в итоге порождает и все характерные для этой системы формы нетруда, сверхтруда, паразитизма, резервной армии труда, относительного перенаселения и пр. «Закон конца» капитализма как формы по мере развития производительных сил и сложения обстоятельств рано или поздно достигающей своего предела, обобщенно выражается законом капиталистического накопления, в частности ростом богатства на одной стороне и бедности - на другой (обнищание пролетариата), а равно монополизации. Основное противоречие эндогенного капитализма - это противоречие между объективным, происходящим в самом производстве обобществлением средств производства, и ограниченной, необщественной, в данном случае классической частной собственностью на них. Это же и единственный «вывод» «Капитала». Наконец, по сравнению со всеми предшествующими эндогенными формами основная стратификация капитализма наиболее логически проста, чисто классически двухклассова - рабочий класс и буржуазия. Разобраться с реальным содержанием капитализма можно только с прояснением кризиса уже следующей формы производства, для капитализма – социализма. Однако критической теории социализма (плановой, линейной формы) пока нет, этот «идеальный тип», собственно, и есть предмет следующей, самой обстоятельной, главы всего раздела эндогенной логики. Преодоление капитализма социалистическими революциями означало как ликвидацию господства частной собственности на средства производства, так и объективный процесс технологизации (в более видимой общественной форме плановизации) производства.
|
|
|